Ласковый огонь - Страница 27

— Сильвия, детка, что же ты со мной делаешь?! — взмолился Оскар. — Я ведь могу просто с ума сойти от любви и дикого желания.

В том, что Оскара действительно переполняло желание, Сильвия могла убедиться сама, ведь ее бедра вплотную касались его бедер. Но не было ни стыда, ни страха, ни раскаяния, которые она могла бы почувствовать, окажись на месте Оскара кто-то другой. Но с ним она ощущала себя в полной безопасности, и если и могла кого-то бояться, то лишь саму себя.

— Нам надо выйти на берег, чтобы слегка согреться и найти наконец на этом огромном побережье кофе и булочки, по которым ты так тосковала в машине, — сказал Оскар, подмигивая Сильвии.

Казалось, шутливый тон помогает ему взять себя в руки и справиться со страстью, почти вышедшей из-под контроля. Вновь подхватив Сильвию на руки, он вынес ее на песок. Теперь она уже с некоторым испугом стала озираться вокруг. Ведь лифчик ее безвозвратно канул в водной стихии и единственным прикрытием был маленький кружевной треугольник красных трусиков.

— Ты зря боишься, что тебя кто-то увидит, малышка, — ласково произнес Оскар, наклоняясь и целуя бархатные черные родинки, что красовались одна возле ключицы, а вторая под грудью. — Во-первых, в этот час здесь могут быть только какие-нибудь сумасшедшие влюбленные — вроде нас самих. Но и их пока не наблюдается. Во-вторых, ты настолько совершенна, что будешь казаться одетой, даже если на тебе не будет ничего, кроме заколки для волос. Уверен, если бы кто-то увидел тебя сейчас, то ему просто захотелось бы одеться или сбежать, так как любой смертный проигрывает рядом с античной богиней.

Сама же Сильвия во все глаза разглядывала теперь Оскара, ведь в воде она могла только ощущать его тело, но не видеть. Он и сам был похож на прекрасную статую — из тех, что она видела в книгах по античному искусству. Широкий разворот плеч прекрасно контрастировал с тонкой талией и узкими сильными бедрами. Красиво очерченные мышцы груди и брюшного пресса, которые принято сравнивать с плиткой шоколада, красноречиво говорили о том, что Оскар всерьез занимался спортом. Об этом же свидетельствовали и его длинные стройные ноги, сила которых позволяла легко справляться с морским прибоем, когда он держат в воде на руках Сильвию. В свое время она штудировала учебники по анатомии, чтобы лучше понять, какие упражнения следует делать ей как танцовщице, чтобы проработать те или иные мышцы. Она смотрела на Оскара во все глаза и пыталась определить, какой же именно вид спорта так отточил тело ее милого психотерапевта. Ясно одно, это быт не бодибилдинг, разрабатывающий до невероятных размеров декоративные, но порой бесполезные мышцы. Оскар же был сложен очень гармонично, а развитые мышцы не делали фигуру громоздкой, как это бывает у культуристов.

— Неужели ты на танцполе наработал такие дивные мускулы? Или, может, тебе там слишком часто приходится их напрягать, поднимая в воздух партнерш? — Сильвия прищурилась и кокетливо погрозила Оскару пальцем.

— Радость моя, — в тон ей отозвался он, — серьезные мышцы можно накачать на танцполе только в том случае, если в качестве партнерши выбрать девушку, занимающуюся борьбой сумо. Но, к сожалению, такие туда просто не ходят. А неплохую фигуру я приобрел, много лет и всерьез занимаясь плаванием.

— Ну-ну, то-то я вижу, что сложен ты не хуже морского бога, — засмеялась Сильвия. — Забыла, как его…

— Посейдон, — продолжил Оскар. — И можете меня не экзаменовать, милая фрейлейн, я слегка изучал мифологию.

Сильвия была даже рада переходу на шутливый тон, ибо это помогло им обоим справиться с той сумасшедшей страстью, что еще несколько минут назад безуспешно искала выхода и доводила их до помутнения рассудка.

Сильвия вновь становилась маминой дочкой, привыкшей контролировать каждый свой поступок.

Это всего лишь сон, прекрасный эпизод, вдруг подумала она, машинально прикрывая ладонями свои похожие на половинки яблока груди. Все, что сейчас вокруг меня — небо, океан, Оскар, его поцелуи, — я, вернувшись домой, буду вспоминать, как чудо, которое не может быть вечным. Я очутилась в чужой стране, как Алиса в Зазеркалье, и потеряла голову от этих чудес. Мы оба потеряли голову. Я вернусь к своим ганцам, а Оскар — к своим пациентам. Или — уж не знаю, как их там называют, — клиентам. Самое главное, что боль, которую мне доставляли воспоминания об Ульрихе, полностью исчезла.

— Фрейлейн стала слишком застенчивой, — ласково заметил Оскар, прижимая ее к груди и целуя в губы. — Значит, время одеваться и пить кофе.

— Боже, но где мое платье?! — испуганно воскликнула Сильвия, озираясь по сторонам.

— Ты не сказала мне главного, — сказал Оскар с такой интонацией, что Сильвии было трудно понять, шутит он или говорит серьезно. — Смогли ли мы вылечить твою фобию, твой страх огня?

Сильвия с недоумением смотрела в бирюзовые глаза Оскара, и он пояснил:

— Я обещал, что мы поедем туда, где будут вода и огонь одновременно, и что ты при этом не будешь бояться. Так?

Сильвия послушно кивнула.

— Вот огонь, — сказал он, поднимая вверх палец и указывая на взошедшее солнце. — И вот вода, — протянул он руку в сторону океана. И тебе ведь правда совсем не страшно?

— Знаешь, Оскар, — тихо сказала Сильвия. — Мне не страшно потому, что рядом со мной ты. А настоящий огонь я почувствовала, когда мы стояли там, в воде у берега. И мне было хорошо гореть в этом огне. И я не боялась сгореть в нем. Но здесь, на берегу, все вернулось на круги своя, здесь все иначе.